[я и мой брат идиот]

Автор: И. М. Виррварр
Название: Обитель тьмы
Жанр: городское фентези, легкий психодел
Персонажи: Оуэн Макалистер, Алисия Хансен, Джек Шедвар (Вселенная: Астерия)
Место действия: Лондон. Нижний мир духов.

читать ближе

«Как он?» - спрашивает колдун, появившись в комнате на третьем этаже Декаданса.
«Все по-прежнему», - обычно отвечает Хансен, но сейчас она не знает, как ответить, как среагировать на то, что происходит с заболевшим проклятым. Алиса смачивает в отваре тряпку и умывает лицо заснувшего опасным сном парня. Вокруг висят обереги, но, судя по их почерневшему виду, они уже не помогают.
- Как он? - сначала вопрос, потом в комнате уже сам Макалистер. Алиса легко вздрагивает и отвечает вполоборота:
- Аура начала чернеть.
- Ясно, - колдун закатывает рукава: плохой знак. - Где Шедвар?
- Через сорок минут его самолет должен прибыть в Лондон, если все будет хорошо.
- Если, - поджав губы, задумчиво повторяет колдун.
– А Скотчер?
- Его телефон отключен. Я думаю, мы сможем поддержать до приезда Джека.
Колдун подходит к больному, проверяя его пульс и температуру. Парня лихорадит, а сердце едва бьётся. Долго он не протянет, до появления Шедвара точно не доживёт.
- Готовь свечи, травы и ритуальные камни, Хансен, - приказывает колдун.
Алиса взвивается.
- Но Джек запретил нам начинать без него.
- Готовь ритуальные принадлежности, Хансен, я справлюсь и сам.
- Но… Макалистер!
- Хансен! Я. Справлюсь! - отрывисто рявкает в ответ вервольф, пресекая дальнейшие попытки к протесту. Перевертыш пожимает плечами, она не сомневается в способностях Оуэна, иначе он бы не был главным колдуном, но не может же она ослушаться вожака. Алиса откровенно боится этого и все же начинает готовиться к ритуалу. Джек должен понять, он обязательно поймет, что жизнь члена стаи важнее его указов.

Оуэн сидит в кругу, ритмично раскачиваясь и перемещая перед собой камни, вырисовывая какую-то загадочную комбинацию символов. Хансен умеет общаться с духами, но никогда не понимала все эти условности. Однажды Оуэн пытался объяснить, что это надо для того, чтобы открылся проход в параллельный мир.
Колдун перестает двигать камни, оставляя их в особом положении на границе с защитным кругом. Свечи пару раз хлопают так, если бы в них был заложен порох, но Хансен знает, что это не так. Эфир накаляется.
Девушка легко отстукивает ногой такт, распевая монотонный ритмичный мотив. Комната полностью наполняется дымом от горящих трав.
Оуэн стоит на коленях посреди круга, размеренно дыша, глубоко, спокойно, задерживая дыхание лишь тогда, когда Хансен берёт выше тон. Вервольфа в эти минуты неумолимо топит куда-то вниз, в другое пространство и, несмотря на опыт, сначала он всегда сопротивляется, тяжело преодолевая собственные инстинкты.
Срывающаяся нота с уст перевертыша. Вдох. Погружение.
Ватное тело остаётся далеко позади, освобождая только легкую душу волка. Оуэн уверенно встаёт на ноги. Пока ещё человеческие. Непроницаемый мрак развеивается по мановению руки, сгустки тьмы расползаются и исчезают в никуда. Макалистер оглядывается: вдали видится пульсирующее пятно души волчонка, охваченного проклятием, и Оуэн, сплюнув себе под ноги, направляется к нему, продираясь сквозь тьму. Роящаяся перед самым лицом мошкара не даёт спокойно пройти, колдун морщится и отмахивается. Он слышит посторонние голоса и с каждым шагом они приближаются, надвигаются, обступают со всех сторон, рьяно упрашивая, пугая, умоляя, требуя остаться.
- Остановись, брось, засни, - щекочет уши настойчивый шёпот.
Оуэн категорично мотает головой: он не поддастся. Демонам Нижнего мира не под силу захватить его разум. Он спокоен и холоден, он понимает, что на кону живая душа, и твёрдо идёт вперед, не останавливаясь.
- Брось, Мбва мвиту, - хрипит мошкара голосом старухи-львицы из Африки, - брось. Тебе не дойти, остановись, отдохни. Ты же так устал.
- Устал, - вторит голос молодого шамана из Южной Америки.
- Она права, - звенит мошкара, - хватит, незачем это терпеть. Присядь тут. Расслабься.
Колдун притормаживает, перехватывает око кварца в руке сильнее и идет дальше, шепча защитное обращение к богам. Чёрта с два он остановится. Макалистер не переставая шепчет молитву праматери Шаке.

Подземный мир - это тебе не шутки, часто говорил отец Оуэна. Он строго-настрого запрещал спускаться туда тем ученикам, в чьих душах жила неуверенность и чей рассудок был затуманен сомнениями. Макалистер давно выжег это чувство из своего сознания, чтобы обезопасить себя от безумства, но сегодня в этом мире что-то не так.
Сражаться против проклятия всегда тяжело.
Черные нити отвратной темной магии окутывают душу волчонка и пришедшего за ним колдуна. Оуэн замедляет шаг, едва переставляя ноги и отвоевывая сантиметр за сантиметром у тёмного нечто.
Главное - не терять уверенности в себе. И не слушать жужжание мух, принёсших с собой тлетворный смрад.
Оуэн почти каждый раз дергается, когда они пролетают у него под носом. Смердит так, что в горле перехватывает от рвотных позывов, и трещит голова. Уже скоро колдун замечает, что он по колено в черной жиже.
Кому же ты так неудачно перебежал дорогу, парень?

Сидящий в кругу колдун внезапно изгибается, и Алиса невольно сбивается с ритма, тихо ойкнув, и останавливается, внимательно прислушиваясь.
Макалистер вновь замирает, его грудь мерно вздымается ровным дыханием, и трель распеваемой молитвы вновь заполняет тишину помещения. Всё хорошо, думает Алиса, и как только ей получается себя в этом уверить, колдун снова дёргается.
- Оуэн? – её голос звучит неуверенно. Она знает, что Макалистер её не слышит, и ей хочется его растолкать. Но ведь ещё она знает, что не сможет дотронуться до колдуна даже пальцем, пока тот находится в своём кругу.
Ещё она знает, что что-то идёт не так. Точнее, ей кажется.
- Оуэн? - чуть громче и настойчивей спрашивает Алиса, внимательно оглядывая колдуна, тщательно выискивая детали, которые могли бы ей подсказать, в чём загвоздка. Макалистера скручивает не впервые, но она уверена: здесь что-то другое, отчего сердце начинает тревожно сжиматься.

Круг. Алиса еще раз осмотрела защитный круг – часть стёрта. Нет, даже выжжена. На Хансен тут же волной обрушиваются вопросы, с которыми она не может совладать сразу: как? Когда успел? Почему она не почувствовала запах гари и не слышала, как трещал порошок?
Алиса смотрит на круг, перечёркнутый чёрной дугой, и не понимает. Алиса смотрит на дёргающегося Макалистера и, наплевав на все порядки ритуала, делает к нему пару шагов.
- Оуэн! – протягивает руку.
Легкий разряд с жутким треском пробегает между ней и колдуном, откидывая девушку к противоположной стене. Вервольф заваливается на спину, изгибаясь почти в дугу, громко мыча и пуская ртом слюну.
- Очнись, Оуэн! – вовсю вопит Алиса, но, конечно же, колдун её не слышит, извиваясь в припадке и крича.
Хансен готова поспорить – от боли: судя по тому, как опасно вздуваются вены и артерии на шее мужчины, как краснеет лицо и как руки тянутся к вороту футболки.
Оуэн не слышит ее.

Только успевает колдун оглянуться, как что-то скользкое проходит по его спине, заставляя напрячься всем нутром.
- Здравствуй, Щенок, - говорят с ним мухи знакомым голосом, но вместо усталой теплоты, отдающей покалываем куда-то под ребра, он слышит слащавость и наигранность, от которой невольно душа вскипает от ненависти.
- Неужели померла? - отвечает он в жужжащую тьму с неожиданным свирепым удовольствием, поражаясь самому себе.
- А ты расстроился? – мухи огибают шею чёрным кольцом и душат его нестерпимой вонью. Колдун тянется к шее, чтобы отогнать насекомых, его мутит, голова идет кругом от нарастающего звенящего жужжания. Если бы он и хотел им ответить, то всё равно не смог бы.
Макалистер делает еще одну попытку сдвинуться с места, но оступается и падает на колени. Рой мух тут же несется к нему, окончательно скрывая душу проклятого от колдуна, и поначалу кажется, что нет в этом мире ничего, кроме мух, настойчивого жужжания и гадкого зловония.
Перед глазами начинают появляться великолепные поля и леса, мир полный достатка, тепла и уюта. Мир, который ищет каждый волк. Их рай, Сансара, Валгалла. Необъятное чувство счастья охватывает его изнутри, теплясь в душе уютным огнем и скрывая его от кошмара.
- Останься, - шепчет приятный и нежный голос. Женщина. Чудесный аромат, впитавший в себя родные запахи молока, вереска и домашнего эля.
Оуэн не успевает в них раствориться и забыться - всё моментально меняется: он видит себя в Декадансе. Рядом Шедвар, Мерлин, другие из лондонской стаи волков. Оуэн снова чувствует, как по нему ползают мухи. Как их маленькие тонкие лапки резво перебирают по телу, щекоча кожу и играя на нервах - невыносимо. Они всюду: на нём, на вожаке, на советнике, и Оуэн уже готов рвать на себе волосы, а его друзья как будто совсем не замечают их, продолжая распивать алкоголь и совершенно не обращая внимания на то, что вместе с горячительным им в глотку попадают насекомые. Шедвар протягивает ему бокал, коронно улыбаясь, из уголка его рта выползает муха, блестя прозрачными крыльями. В голову ударяет сладковатый запах гнили, и Макалистера мутит еще сильнее. Он не выдерживает и сгибается пополам: его выворачивает наизнанку. Тонкая нитка слюны тянется изо рта колдуна вниз, и Оуэн замечает, что черным склизким комком под ним копошатся мухи, они вышли из него и продолжают выходить, щекоча глотку, язык и небо своими хитиновыми тельцами.
Оуэн хочет кричать.
Его снова рвёт.
- Вернись к нам, - шепчут поля и леса, шепчет дивная женщина. Макалистер готов согласиться, но инстинктивно даёт отпор, пытается ползти.
- Не сопротивляйся.
Оуэн хватается за живот, поспешно вскакивает на ноги и, спотыкаясь, куда-то бежит. Без разницы куда – всё равно везде мухи и вонь.
- Позволь нам вести твою душу. Расслабься.
Ни за что.
Все видения развеваются мигом, словно их смывает ударной волной. Он в подземном мире, стоит на коленях, упираясь руками вниз. Все по-прежнему: миазмы и плотная завеса мух, дребезжащая так, громко, что больше ничего Оуэн не слышит.
Даже своего волка.

Алиса с усилием поднимается на ноги и подходит к мечущемуся в кругу колдуну. Черная дуга увеличивается, поглощая всё больше защитного порошка вокруг мужчины, и Хансен не знает, что с этим делать. Колдун еще не научил ее этому. Алиса начинает паниковать.
Она поднимает голову на стон в стороне: волк, который пострадал от проклятия и душу которого пошел спасать колдун, тоже начинает метаться в бреду и биться в крупной дрожи.
Вой, переходящий в режущий уши визг. Кричит колдун, отплёвываясь кровью и качаясь в пределах круга. Перевертыш не может докричаться до него, сорвав свое горло до хрипа. Колдун корчится, рвёт на груди одежду, затем кожу, впиваясь ногтями и оставляя на теле глубокие борозды. Раздирает шею. Веки. И кричит. И воет.
Волк не слышит утонувшего во тьме человека. Волк пытается докричаться, но у него ничего не выходит.
Глотая слезы и всхлипы, девушка подхватывает телефон и дрожащими руками пытается набрать номер вожака. От очередного крика она дергается, и сотовый падает вниз. Алиса сама сползает по стене на пол и все же давит кнопку вызова. Она не слышит, когда заканчиваются гудки, когда Шедвар снимает трубку.
Она просто хрипит и роняет слезы против воли, злится на себя, на безысходность и бесполезность, но ничего другого сделать не может. Только наблюдать, как колдун захлебывается собственной слюной, рвет на себе кожу и напрягает горло от крика.
Алиса отползает в угол, просто читая молитву Богам.
Да спасут они всех. Пусть просто спасут всех. На то они и Боги.

Оуэн по привычке продолжает сопротивляться, цепляясь пальцами за землю и делая усилие, для продвижения вперед. Он пытается игнорировать видения. Нет прекрасных полей. Нет ужасной реальности. Нет зеленых лесов. Нет жужжащего Декаданса. Нет великолепно пахнущей волчицы. Нет смердящих друзей. Это ложь. Все это ложь.
Колдун просто зажимает свою голову руками, он уже не может читать молитву. Он забывает слова и ощущает только тонкие лапки мух в кромешной темноте.

Алису уже колотит от происходящего, она хочет убежать от криков колдуна, затыкает уши, сама себе кричит, что это сон, ей часто снятся кошмары и происходящее точно нереально. Но колдун всё ещё рвет кожу, истекает кровью и кричит – и это не игры подсознания. Алиса больше не может плакать, но слезы не останавливаются, в горле застревает ком, из-за которого не вздохнуть и не продохнуть.
Дверь с грохотом слетает с петель. Сильные руки подхватывают Хансен под локти и ставят на ноги. Вошедший хорошенько встряхивает волчицу, приводя ее в чувство.
Шедвар приехал.
Он не спрашивает, что происходит, почему Оуэна так корчит, а проклятый волк почти при смерти. Он ничего не говорит, просто снимает куртку и пиджак. И закатывает рукава – снова плохой знак. Хотя волчице кажется, что хуже уже быть не может.
- Дай нож, - спокойно говорит вожак, направляясь в сторону колдуна и протягивая к нему руку. Алиса открывает рот, чтобы предупредить, но ком в горле не дает произнести ни звука. Треск разряда проскакивает между вожаком и Макалистером. Шедвара не сносит как легкого перевертыша. Шедвар скалится и просто отступает на шаг. Дело в его габаритах или в возрасте, Алиса не знает, просто находит нож и протягивает его вожаку.
Джек рассекает себе ладони, смешивает свою кровь с защитным порошком и, борясь с разрядами, прокладывает "тропу" от разрыва защитного круга колдуна в сторону. После вожак рисует еще один круг, который не замыкается до конца, а создает цепь с кругом Оуэна. Шедвар встает внутрь, опускается на колени.
- Пой, - говорит он Алисе. - Громко и задорно. И разожги травы.
Алиса хочет сказать, что не может, но горьковато-душистый запах раскуриваемых трав успокаивает её, унимая в душе тревогу. Начинается новая песня, отстукивается ритмичный мотив, слова слетают уверенно и чётко. Вожак покачивается в такт.
В один момент ей кажется, что она увидит, как по его телу пробегают мурашки, как Джек изгибается вперед и мощный позвонок выступит сквозь рубашку причудливым мостом.
В один момент ей кажется, что она увидит, как Шедвар обращается сразу после того, как его волосы белеют, а он издаёт гулкий рык как на охоте.
Но вожак замер. И колдун тоже.

Оуэн пытается вдохнуть побольше воздуха и продолжить бороться. Только колдун уже не помнит, с чем он борется и чему противится. Ему ничего не хочется, просто лечь и заснуть. Он уже почти не различает жужжание мух от собственного дыхания, этот гул становится таким постоянным, что Макалистеру кажется, так всегда было в его жизни. И удушливый смрад пропитывает его насквозь настолько, что он больше не чувствует тошноты. Оуэн просто стоит на коленях, хватает ртом воздух и инстинктивно продолжает бороться.
Он не сдаётся, но свыкается.
Сквозь шум он слышит мерный цокот когтей. Мощный взмах хвоста, разрезающий воздух. Слышит, как уши волка настороженно прижимаются и вновь поднимаются на макушке. Клацанье челюсти и гулкий властный рык, вырывающийся из глотки хищника.
Оуэн не знает, почему ему все это так знакомо. Он почти забывает, кем является.
Макалистер видит приближающегося в всполошившейся, возмущенно гудящей черноте белоснежного огромного волка. Демоны хищно набрасываются на него со всех сторон и сгорают в пепел, коснувшись ауры зверя. Их так много, и шерсть уже дымится. Волк на части раздирает демонов точными и резкими движениями клыков и расчищает путь к стоящему на коленях колдуну.
Посланник Богов, решает Оуэн и слабо улыбается. Значит, не зря он прожил свою жизнь и теперь Боги пришли забрать душу верного им колдуна. Они прислали за ним этого белоснежного волка, чтобы он провел его в Рай. Сансару. Валхаллу. Оуэн не может подобрать точного слова, как звать это место, но он знал, что там хорошо. Там поля и леса, там достаток и тепло.
Белый волк вытягивается в прыжке стрелой и оказывается рядом с Макалистером. Мухи боятся зверя, отлетая в стороны, сгорая под его напором. Рядом с посланником Богов колдуну становится легче дышать, он яснее смотрит на пришедшего за ним. Давление от жужжащих мух на время отступает, и бок о бок с посланником Макалистер готов дать отпор демонам. Он уже собирается встать, как тут же встречается взглядом с белым волком.
Зрачки расширяются, поглощая серые, как туман над Альбионом, радужки. Макалистер смотрел прямо в янтарные глаза стоящего перед ним хищника.
И когда верхняя губа волка приподнимается, показывая ряд острых длинных клыков, нос волка искажается складками кожи, его уши прижимаются к голове. Когда из мощной груди вырывается призывный властный рык, а колдун чувствует такт биения сердца стоящего перед ним волка и в ушах снова звучит боевой мотив, вервольф вспомнил, кто он.
Сидящий в глубинах сознания Оуэна волк вновь встает на свои четыре лапы.
Серый клацает зубами перед мордой вожака, приветствуя его. Этот жест говорит единственное: «я докажу, что еще годен для сражений, веди меня в бой».
Шедвар подпрыгивает на месте, словно на раскаленных углях и мчится вперед, прорывая путь к их свободе, ведя за собой серого, который не забывает рвать глотки всем, кто обещал унылый рай, кто клеветал его цветущую реальность. Планы не меняются, волки всегда сражаются до конца, а значит и проклятого обязаны спасти.
Макалистер нагоняет своего вожака, притираясь к его плечу. Как он мог забыть это чудесное чувство погони и рвение к свободе? Теперь демонам с ним не совладать, когда рядом вожак, - нет, когда рядом друг, который закроет собой от опасности.
Хватай его, лает вожак, и Оуэн подхватывает кутенка за шиворот и несется следом за Шедваром. Теперь они идут домой. Никто не посмеет встать у них на пути.
Волки петляют, несясь по подземному миру и пытаясь оставить за собой погоню демонов. Мухи не хотят отпускать лакомый кусочек, они почти заполучили две души в свое владение, и теперь отпустить их? Увольте. Они несутся следом за волками. Жутко галдя и крича, заставляя прижимать уши к голове, вызывая желание обратиться в человека и зажать голову руками. Вожак рычит, призывая терпеть и идти только вперед. Никаких остановок, есть только цель впереди. Это охота.
Охота за жизнью.
Когда цепкие лапы демонов начинают цепляться в бока бегущих волков, сбивая их на бегу, Шедвар воет. Такого воя Оуэн никогда не слышал, странного, переливчатого, глубокого. Заклинание или призыв? Ничего не происходит, но вожак все так же уверен, он не оборачивается и как будто не замечает повисших на его боках мелких демонов. Вскоре где-то с правого фланга от колдуна слышится вой и шум приближающегося существа. Оуэн оглядывается только раз, замечая, как в гущу потусторонних тварей врезается огромный черный волк, на всех парах разряжая стан врага. Колдун смотрит на несущегося вперед Шедвара, его взгляд и оскал говорят только об одном - не останавливаться.

Оуэн жадно хватает ртом воздух. Он начинает захлебываться, и рядом тут же оказывается Шедвар, переворачивая колдуна на живот. Волосы вожака все еще белые, но постепенно волк, спасший ему жизнь, полноправно уступает человеку. Алиса, пришедшая в себя, уже суетится возле очнувшегося проклятого.
- Что... – начинает хрипеть колдун, кривясь от пекущих ран на теле.
- Не рыпайся, Макалистер, и лучше прибереги силы, - Джек отходит, подхватывая одно из влажных полотенец, и вытирает руки от собственной крови. Оуэн пытается встать, но его всего трясёт. Шотландец медленно добирается до стула и, тяжело дыша, кое-как на него взбирается. Тело и сознание медленно приходят в норму. Принять и осознать то, что произошло с ним в подземном мире, очень тяжело, поэтому размышления колдун оставляет на потом. Больше всего его интересует, что такого сделал Шедвар, чтобы его шугались демоны и как он призвал того черного волка. Что это за существо на самом деле? Его настолько занимает любопытство, что даже всё пережитое отходит на задний план.
- И все-таки, - когда колдуну удаётся отдышаться, он принимает из рук Алисы травяную настойку, - что ты сделал, Джек? Почему они сгорали от одного прикосновения? Кто этот волк?
Джек же подхватывает с полки бутылку скотча и наливает себе добрых полкружки.
- Оуэн, ты идиот? Я сказал - не лезь, ты полез. Я сказал - отдохни, ты продолжаешь говорить. Может, мне тебя в угол на гречку поставить? - вожак усмехается и делает несколько глотков янтарной жидкости.
- Думаешь, встану?
- Нет, конечно.
Вервольфы приподнимают свои кружки и смеются.
- Как бы то ни было, я обо всём у тебя разузнаю, Джек.
- Конечно, куда я денусь, - хмыкает Шедвар. - Ладно, слушай меня внимательно, я буду говорить только один раз и очень кратко. Для начала я смешал твой защитный порошок со своей кровью, чтобы переманить этих охотников за твоей душой на себя. Извини, так уж вышло, что возраст очень влияет на стойкость духа, поэтому некоторое время я мог вытерпеть их напор. Именно столько мне требовалось, чтобы добраться до своего нерадивого колдуна.
- А волк?
Джек пожимает плечами, отводя взгляд, и кривится, добивая свой виски в пару глотков.
- Джек?
- Я не знаю, - резко отвечает тот. - Но я запрещаю тебе пытаться это сделать. Не сейчас, Оуэн. Ты точно к такому не готов. Это зов предков. Ну, так это называл мой отец, когда обучался всем этим колдовским примочкам. Ты, наверное, точно о таком слышал. Отец научил ему нашего вожака в стае, а я выучил это сам, потому что точно знал свою судьбу. Я знал, что не буду рядовым колдуном, даже главным шаманом становиться не собирался. У меня на роду написано - вожак. А этот зов подвластен только вожакам, но я не знаю, кто это был. Кто-то из нашего рода, наверное.
Макалистер понимающе кивает и допивает отвар. Алиса улыбается, усевшись прямо на полу, смотря то на колдуна, то на вожака. Теперь ей было спокойно.
В комнату входит Мерлин и ошарашено оглядывает собравшихся.
- Что тут к чертям произошло?
Шедвар вместе с Оуэном тут же подскакивают на ноги.
- Понятия не имеем, - произносит вожак, - но приберись тут.
Он смеется, уворачиваясь от колкого взгляда советника, и выскакивает в коридор. Волчица остается присмотреть за отходящим от болезни проклятым. Она выглядывает в окно единственный раз.
Трое мужчин идут по дороге от Декаданса. Идущий посередине, высокий и черноволосый, что-то усердно рассказывает, а после приобнимает своих ближайших друзей за плечи, что-то говорит им снова, после все трое хохочут в полные глотки.
Наверняка в паб отправились, предполагает волчица, прижимая полотенце к груди и устало улыбаясь. И что с них можно взять?
- Возраст, говоришь, Шедвар?
Она продолжает размышлять и теперь уверена, что после того, как вожак отправился в подземный мир, она стала ощущать в комнате ауру всей стаи, - наверняка наврал, старый гад.
"Но эту тайну я узнаю потом".

@темы: ролевые, наша писанина, Астерия